Служил
я тогда, в 1941 году в дивизии Василия Ивановича Книги. Шли мы на Керченский
полуостров и в станице Крымской остановились ночевать. Оружие у нас новенькое, у
многих автоматы.Ко мне подошел хозяин хаты, сирый казак. Борода у него белая, окладистая. Смотрит на автоматы, спрашивает:
— А это что у вас такое?
— Это автоматы, — говорю, — папаша. Новое наше оружие, отечественное.
Старик, вижу, интересуется. Спрашивает на сколько, мол, бьет, да как бьет. Ну, я рассказал. Потом сели вечерять. Он угощал нас хорошо. И все больше ко мне приглядывался. Расспрашивал, метко ли стреляю. У отделенного обо мне спросил. А утром, как ехать нам, подозвал меня и говорит:
— Подарю я тебе, сынок, свой карабин. За автоматы ваши не знаю, а карабин вещь сподручная, надежная. Две войны с ним ходил на германца. Бьет безотказно. Пошел бы я с вами, да стар стал, глаза подвели. Сынов у меня нету и родичей подходящих нет. А на тебя надеюсь, не подведи, казак, чести нашей не опозорь.
Слазил он на горище. Смотрю, несет что-то, в тряпках замотанное. Аккуратно развертывает и подает мне вот этот карабин № 51-Р, Ижевского завода, 1913 года выпуска.
Оружие смазано, честь по чести. Щелкнул я затвором — действует хорошо. Расспрашивать деда начал, как такую диковинку сохранил. Да слышу команда «по конам!» Сказал я казаку этому старому спасибо, и мы поехали. Он мне еще вдогонку успел сказать:
— Смотри, храни его пуще глаза. Не подведет. Да побольше германцев там щелкай.
И вот четвертый год я с этим карабином не расстаюсь. Много с ним прошел. Был в Крыму, на Кубани, на Украине, в Белоруссии. Да уж за границей в четвертом государстве сражаюсь.
Долго я был разведчиком. Все с автоматами вдут на операцию, а я с карабином. Никогда его не менял. Старик-казак правду сказал — отлично бьет карабин.
Пришлось мне однажды с немецким снайпером встретиться. Идем мы с разведчиком Халтобиным на задание. А из кустов справа бах! - выстрел. Мы упали и сразу в сторону по траве подались. Пуля прошла рядом, да не задела. Видно, хотел снайпер сразу нас обоих свалить.
Полежали мы, не шевелясь. Халтобин мне и говорит: «У тебя карабин точный, бей». Я глядел-глядел в кусты — ничего не замечаю. А подозрение имею. Взял на четверть над землей с расчетом, что тут должна приходиться голова, и дал по кустам. Сам отполз и жду ответа. Нет. Я еще три пули по тому месту пустил. Выждали мы, потом пошли. Видим, лежит немецкий снайпер, как есть, в полной форме, и лоб у него пробит.
Другой раз в разведке 8 немцев из карабина убил. Под Одессой за один день из окопа 9 фашистов уложил. Это самые удачные дни. А так все по одному — по два бил, да вот уж 36 гитлеровцев нахлопал. Это верных, которых видел и считал. Маловато, конечно.
Жаль вот фамилию старика не знаю, не спросил. Письмо бы ему черкнул. А останусь живой, обязательно в Крымскую заеду и отыщу деда. Расскажу про карабин. Потом, думаю, на выставку его отправлю в Москву. Достойное оружие. Третью войну немцев бьет.
* * *
На этом закончил свой рассказ гвардии сержант Труфанов.
Исторический карабин №51-Р стоял в углу хаты, поблескивал матовой вороненой сталью. К нему — живому хранителю казачьей чести — в подразделении относятся с большим уважением. Молодые казаки 1925 - 26 годов рождения даже величают его, 32-летнего, карабином-дядей.